Диктатура разума или Демократия хаоса?

На протяжении многих лет человеческой истории не утихает спор по поводу того, какая форма правления государством лучше обеспечивает интересы народа и принципы справедливости. В общественно-политической дискуссии, которая ведется сегодня в средствах массовой информации, методично утверждается мнение о том, что демократия как форма правления и либерализм как идеология являются единственно возможным способом обеспечить достойное существование наших сограждан. Если мы обратимся к политологическому словарю, то увидим, что либерализм - общественно-политическое движение, провозглашающие свободу индивида во всех областях жизни как условие развития общества, а демократия - государственный строй, при котором власть юридически принадлежит народу,  провозглашается свобода и равноправие граждан. Эти два явления предельно родственны и существуют в политической согласованности. «Сущностью либерализма, - говорит английский политолог Д. Хитер, - является свобода. А так как свобода может быть обеспечена только через приоритет человека, то главным для либерала является не общество или какая-то его часть, а отдельный индивид и его воля». Индийский политолог Джохари определяет либерализм как «голос в защиту свободы», как «стремление реализовать идею свободы в общественной жизни и следовать принципам свободы».
 Однако понятие свободы весьма неопределенно; в различные исторические периоды представители различных идейных течений и общественных движений вкладывали в него подчас противоположный смысл. Это и является главной причиной того, что находящиеся у власти лица имеют возможность постоянно вуалировать свои истинные политические цели.
Важнейшей иллюстрацией к этой дискуссии и, как ни странно, основным источником представлений о демократии и либерализме как высших достижениях человечества являются голливудские фильмы, в которых по мановению волшебной палочки режиссеров снова и снова воплощается великая американская мечта о всеобщем братстве, свободе и равенстве. Так в сознании массовой аудитории постепенно формируется  большой современный миф о демократии. В качестве  альтернативы ему показывается не менее убедительный миф о тирании, проявляющейся в произволе властолюбца-одиночки и его прагматичных, безжалостных пособников, устраняющих со своего пути всех, кто с ними хотя бы в чем-то не согласен. Например, в американском фильме «Гладиатор» (2000 г.) одиночка Максимус через гладиаторские победы становится любимцем римского плебса, который в итоге дает ему возможность «демократического» реванша над лишившим его семьи убийцей и тираном Коммодом. Линия противостояния злого правителя и «народного героя» прослеживается практически во всех голливудских работах, даже фантастических: сюжет определяется захватом власти жестоким тираном, который истребляет всех свободолюбивых персонажей («Мумия-3», где убитые рабы восстают и сражаются против императора за свободу, «Аватар», «Люди Икс» и др.).
Обилие американской кинопродукции по сути определило сегодня общественное мнение в России по поводу модели политической власти. Безусловно, массовая аудитория попала в определенную зависимость от сформированных за рубежами России представлений, в то время как наш собственный историко-политический опыт и гигантские цивилизационные накопления остаются не востребованными, а потому не понятными и не почитаемыми. Известный современный историк Н. А. Нарочницкая в интервью для интернет-издания «Православие и мир» на вопрос о тлетворном влиянии Америки ответила: «Необходимо остановить одичание нации, которое связано и с деинтеллектуализацией, и с падением общей гуманитарной эрудиции – это катастрофа страшнее экономической».
Американская модель демократии построена по подобию республики, имевшей место в Древнем Риме. Но  что же угрожающего в римском республиканском наследии, так глубоко воспринятом в США? В США так же, как когда-то в Риме, есть Капитолий и сенат с сенаторами, существует разделение на две крупных партии демократов и республиканцев – подобно тому, как в древнеримской республике соперничали между собой группировки оптиматов и популяров, первая из которых отстаивала в сенате интересы аристократии, а вторая интересы простого народа – воинов-пехотинцев и земледельцев.
Многочисленные исторические источники свидетельствуют о том, что когда в критический момент римская республика, погрязшая в разврате, казнокрадстве, воровстве, интригах, политических убийствах и гражданских войнах, оказалась на грани гибели, единственным способом спасти страну от распада оказался переход к диктатуре.
О чем же умалчивает Голливуд, когда рисует безоблачный демократический рай, из которого Гай Юлий Цезарь едва успел вывести и спасти римское государство?
Демократическая форма правления в Риме на определенном этапе стала  источником распрей и внутригосударственных войн, так как в условиях острейшей политической полемики постоянно меняющиеся направления внешней и внутренней политики не могли дать обществу четкого представления о целях и путях дальнейшего развития. Сама структура римского общества и государственного управления была так сильно раздроблена, что, изначально созданная как система, обеспечивающая наибольшую представительность социальных слоев, она превратилась в рассадник коррупции, где подкуп и популистские лозунги могли в одночасье привести к гражданским столкновениям. Александр Петряков, современный исследователь древнего Рима в книге «Великие Цезари» (Петряков А.М. Великие цезари. Творцы Римской Империи. – М.: Яуза: Эксмо, 2011. – 576 с.) пишет о периоде поздней республики (конец I в. до н.э.): «Увы, это было горькой правдой. Подкуп избирателей, продажное судопроизводство, свирепое ростовщичество, мошенничество, взяточничество и другие общественные язвы стали патологической нормой. Больнее всего это ощущалось в армии. Солдаты с трудом подчинялись дисциплине, занимались мародерством и грабежами, постоянно дезертировали, а офицеры погрязли в пьянстве и распутстве, командиры за взятки от неприятелей проигрывали локальные сражения».
Сама демократическая структура власти в республиканском Риме с ее нерегламентированными свободами располагала к бесконтрольной «спекуляции представительностью». Всеобщая выборность и нечеткость политической позиции  тех или иных правителей на деле выливалась в мелкую борьбу за личную выгоду. В той же книге А. Петрякова отмечается: «Зачастую представители знати, когда им было это выгодно, переходили в плебеи (низшее сословие. – А. И.) и становились народными трибунами, а многие сенаторы выступали с популистскими речами в сенате и сами себя причисляли к популярам».
Сенаторы были аристократами и должны были отстаивать интересы знати, популяры защищали интересы народа. Но в реальности в этой борьбе совершенно забывались такие важнейшие цели государственной политики, как общественная мораль, гражданский порядок и любовь к родине. Древнеримская республика показала себя нежизнеспособной, так как утратила высшее предназначение государства как социального института – обеспечение не только производственного, но и нравственного развития общества. Гражданские войны, которые охватывали Рим одна за другой в период поздней республики не только сокращали население республики, но и создавали атмосферу духовного вакуума, а демократические механизмы формирования власти породили в римском обществе апатию, потому что беднейшие слои населения были не в состоянии подкупить огромное количество инстанций, как это сделали Клодий, Помпей, Красс (сенаторы, судьи, преторы и т. п.), наличия которых требовала демократическая структура власти.
Подобная ситуация вынудила великого политического деятеля и победоносного полководца Юлия Цезаря (102 до н. э. – 44 до н. э.), выросшего в условиях жестоких политических преследований и уличных сражений, характерных для поздней демократии, начать борьбу против этой извращенной системы политического правления. Он начал переход к диктатуре и положил начало великому периоду Римской Империи.
Так что же в первую очередь изменил Цезарь в стране, которая уже стояла на самом краю пропасти? Он начал с самой острой проблемы, проблемы голода. Определенной категории граждан полагались социальные гарантии, другой давалась возможность зарабатывать –  и не только в Риме, но и в провинциях. А. Петряков пишет: «Цезарь законодательно определил условия, а это неработоспособность, многодетность и другие, при которых тот или иной человек мог получать бесплатное пропитание». И еще: «Ну а те, кто не захотел уезжать и не имел права на пособие, могли теперь найти в столице работу благодаря строительному буму. А чтобы безработный сельский плебс не стекался в Рим, Цезарь законодательно принудил латифундистов нанимать и свободнорожденных, а не пользоваться лишь рабским трудом».
Затем Цезарь решает проблему с землей и запрещает варварский захват сельхозугодий крупными аристократами. Так он наделил землей и своих солдат, которым теперь было за что сражаться, в первую очередь наделы получали солдаты с многодетными семьями. «Но в эпоху Цезаря Италия представляла собой цветущий сад. Крупные хозяйства процветали, поставляя к изысканным столам римских гастрономов качественные продукты. Фруктовые сады, оливковые рощи, виноградники, розарии, поля фиалок… Что касается свинины, то римляне были до нее большие охотники. Окорока, свиные колбасы и ветчина продавались в любой мясной лавке не только в столице, но и любом захолустном итальянском городишке», - пишет А. Петряков, ссылаясь на Светония и других древних историков.
Реформы Цезаря позволили обществу вздохнуть с облегчением. Огромные стройки, социальные гарантии, земельная реформа –  все это позволило народу с надеждой смотреть в будущее. И все это Цезарю удалось сделать не потому, что он стремился к единоличной власти и уничтожил демократию, а потому, что он взял на себя личную ответственность за осуществление демократии, в сущности, взял демократию под строгий контроль. Диктатор Цезарь не позволил демократии скатываться к диктатуре хаоса и коррупции, всего лишь ориентируясь на самые острые потребности своего народа, четко и последовательно отстаивая его интересы как свои собственные. И в этом смысле его единоличная власть стала залогом того, что псевдодемократический сенат вновь не погрязнет в пустой болтовне и интригах, не обещающих простым гражданам ничего, кроме разрухи и гражданских войн.
Голливудская картина мира, основанная на приукрашивании демократического либерализма, безусловно, не смогла бы прижиться в наших головах, не будь она так безнадежно оторвана от реальных исторических обстоятельств существования республиканских государств. Тем более, что западные фильмы в жанре исторических реконструкций выступают как учебные пособия, закрепляя определенное отношение к тем или иным историческим событиям.
Избрание демократии как формы власти не является панацеей от всех бед государства, народ требует от власти четкого определения в первую очередь ее целей. В завершении своей книги Петряков пишет: «Хочется еще раз сказать, что для большинства людей во все времена и во всех странах всегда была важна не форма власти, а ее цели и характер. И тут надо сказать, что цели правителя Августа (преемник и последователь Цезаря – прим. А. И.) были в целом благородными и направлены на процветание государства, и на просвещение народа. Август хотел видеть в своих согражданах высоконравственных людей и патриотов, знающих историю своей страны и хранящих добрую память о своих достойных предках».
И тем важнее становится сегодня задача основательнее изучать происходящие вокруг нас процессы, вникать в их предпосылки и закономерности, потому что как бы ни была привлекательна созданная в общественном сознании картина демократии, основным персонажем этого полотна должна быть ясная цель служения правителя народу.